(окончание)

Мышанка и окрестности в 1965 году

        Во время Великой Отечественной войны через Белоруссию, как буферную территорию, прокатились  армии воюющих стран. Сначала на восток, потом обратно, на запад. Туда и обратно армии шли с тяжёлыми кровопролитными боями, неплохо воевали и белорусские партизаны.

 И в 1965 году, через двадцать лет после окончания войны  на белорусской земле ещё оставалось достаточно свидетельств тяжёлых боёв.

Среди учебных дисциплин была тактика, - нас учили способам ведения наземного боя. Это было связано с тем, что в ракетных войсках стратегического назначения  после боевых пусков ракет личный состав подразделений оказывался «не у дел» и автоматически превращался в пехоту, в лучшем варианте – входил в состав мотострелковых частей.

В марте, когда растаял снег, занятия по тактике стали проводить в полевых условиях. Учебный полигон располагался на месте  боёв, где частично сохранились окопы, траншеи, а уцелевшие блиндажи и землянки были специально разрушены. Половина взвода вела наступление, половина – оборонялась. Затем наоборот.  Для обороны мы окапывались, подправляя старые окопы. И каждый взмах саперной лопаткой обнажал стреляные гильзы и металлические осколки. Земля была буквально нашпигована металлом.

То же самое обнаружилось и при окучивании картошки.  Мы работали мотыгами,  и при каждом ударе слышался металлический скрежет то по пустой гильзе, то по осколкам. На картофельном поле за рекой почему-то попадалось много целых патронов калибра 12,7 мм. Мы выковыривали пулю и из гильзы высыпали порох – мелкие светло-коричневые кристаллики. Порох от спички вспыхивал!  А капсюли взрывались в костре.

Вождение автомобиля  осваивали сначала на автодроме, а затем на проселочных  дорогах за пределами части. Ездили в сторону Калинковичей и Барановичей, иногда заезжая в эти городки. Один раз доехали до Мозыря. Но перед началом практического вождения  нас очень строго предупредили, чтобы при остановках  мы никуда не отходили от машины, так как в лесах и полях еще много необезвреженных мин и неразорвавшихся снарядов. И мы расписались в журнале инструктажа, что будем неукоснительно соблюдать эти требования.

Неразорвавшихся снарядов около дороги было действительно много. В конце марта – начале апреля трава ещё не отросла, и снаряды, лежащие на земле, были хорошо видны, некоторые лежали прямо в кювете. У нас даже возникли сомнения, что этими снарядами стреляли пушки, вернее всего, что они просто вывалились из кузова грузовиков! За одну поездку мы насчитали десять снарядов, самый большой имел калибр 100 мм.  После войны прошло уже двадцать лет, но к уборке снарядов в Гомельской области ещё не приступали! Офицеры нам говорили, что многие местные жители имеют большие арсеналы оружия, боеприпасов и взрывчатки. Сообщения о погибших и покалеченных от взрывов в местной прессе появлялись регулярно.

На перекрестках проселочных и лесных дорог, а также на железнодорожных переездах  были установлены ДОТы – долговременные  огневые точки. Это были немецкие сооружения, они представляли собой железобетонную конструкцию, похожую на стакан, зарытую в землю. Сверху конструкция закрывалась стальным колпаком с амбразурами и смотровыми щелями. Внутри ДОТа мог располагаться только один человек. На  перекрестке огневых точек было по две и располагались они по диагонали. Зеленые стальные колпаки ДОТов представлялись нам непременным атрибутом всех перекрестков и переездов – мы к ним привыкли. Но в июне по чьему-то приказу эти ДОТы были выдернуты из земли, и оставлены в лежачем положении на этом же месте. Как  после бомбёжки! И до августа месяца, когда мы покинули учебную часть, эти блоки так и лежали нетронутыми. Я не удивлюсь, если окажется, что вырванные из земли ДОТы  так и остались лежать на земле!

Однажды в Калинковичах заехали на базар, - инструктор хотел что-то посмотреть. Разрешили и нам размяться и пройти по базару. Я не помню, чем там торговали, но запомнил странных людей, сидящих за прилавками у забора.  Люди сидели в больших шляпах,  из-под которых выбивались  черные вьющиеся волосы, люди имели красноватые глаза и смуглую кожу, и были очень похожи на библейских персонажей.

-  Это евреи! – ответил на мой вопрос инструктор.

И с тех пор всегда, когда я вижу иконы или картины с библейским сюжетом, в моей памяти оживают те, белорусские евреи.

На реке Птичь, километрах в десяти от Мышанки  строилась спортивная база части. Нам пришлось строить «бассейн» для соревнований и сдачи норм по плаванию. «Бассейн» строился в заливе реки Птичь, недалеко виднелся взорванный партизанами железнодорожный мост. Замполиты нашли партизана, который принимал участие в подрыве этого моста, на базе устроили собрание, но партизан не стал геройствовать и рассказал, что мост подорвали зря – немцы по нему не ездили. Видимо, не нужен этот мост и сейчас, никто и не пытается его восстанавливать!

Я вырос на реках Вятке и Моломе, неплохо плавал, но в построенном «бассейне»   стал тонуть! Вода в реке Птичь оказалась настолько мягкой, что приходилось прилагать немалые усилия, чтобы удержаться на плаву! А ведь ещё надо было плыть вперёд  и выполнять норматив! «Проваливались» и пловцы-разрядники.

В июле  в долине реки стала поспевать ежевика. Эта ягода мне так понравилась, что всё свободное время я проводил в прибрежных зарослях. Командиры  категорически запрещали солдатам ходить в лес, так как там водилось много змей – гадюк,  ужей и медянок. Но меня не останавливали ни командиры, ни змеи. Змей я действительно видел много, но они исчезали при моем приближении, самые противные были медянки – красноватые, тонкие, сильные и твердые как проволока. Эти змеи удирали в самый последний момент и поэтому казалось, что они нападают, выскакивая неожиданно и из ниоткуда.

  А ягоды были хороши! Крупные, сочные, с сизым налетом!

 Очень жаль, что они не растут  в Вятке и на Среднем Урале, где я сейчас живу.

В одной из белорусских газет (возможно, что это была областная газета), когда мы служили в Мышанке, была опубликована статья, вызвавшая очень большой интерес. Статья с продолжением была опубликована в трех номерах. Я коротко перескажу содержание этой статьи. События происходили не очень далеко от Мышанки.

Две деревни располагались примерно в двух километрах друг от друга. Названия этих деревень я не помню, поэтому назову их А и Б. В течение нескольких последних лет в этих деревнях стали пропадать овцы. Причём жители деревни А думали, что овец воруют жители деревни Б, а жители деревни Б считали ворами жителей деревни А. Больше некому! По этой причине возникали скандалы, разборки и драки. Но на месте преступления поймать никого не удавалось!

И вот однажды жительница одной из деревень пошла в лес за грибами и… заблудилась. Уморившись, она села под дерево отдохнуть, перекусить и подумать, как быть дальше. И вдруг метрах в семидесяти от себя  увидела волосатое существо в овечьей шкуре и с немецким автоматом в руках! Женщина разбиралась в оружии. Существо исчезло под землей.

Испуганная женщина, позабыв про усталость и корзинку, бросилась бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого места. Она бежала, шла, снова бежала  и к вечеру все-таки вышла к населенному пункту, который оказался  в тридцати километрах от её деревни. Женщина обратилась к милиционеру и рассказала об увиденном. Тот повёз женщину в районный отдел милиции, где  она снова всё рассказала, причём она не совсем потеряла голову, а смогла назвать несколько ориентиров и сообщить о положении солнца. На основании этих данных на карте был обозначен район, где скрывался странный субъект. Дело в том, что в милицию и раньше поступали сведения от местных жителей о странных следах в лесу, о непонятных пропажах и так далее. Доложили наверх. На следующий день была назначена войсковая операция и уже утром предполагаемый район окружили солдаты, которые располагались на просеках и лесных дорогах. После окружения в дело вступила многолюдная  группа прочёсывания, которая вскоре и обнаружила подземный схрон и скрывающихся в нём людей.  Захватить удалось двоих, один был убит при перестрелке.

Это оказались дезертиры,  обосновавшиеся  в лесу ещё в 1941 году!  Заготовленная  во время войны одежда обветшала, кончились и продукты, и дезертиры были вынуждены совершать вылазки в соседние деревни, где похищали овец, которые давали не только мясо, но и шкуры для одежды и обуви.

Дезертиров отправили в Москву для изучения, как пример деградации личности в отрыве от общества. 

А жители деревень  А и Б  помирились,  это событие хорошо отметили и снова подрались.

17 марта 2010 г.